Рассказы

Моя служба на Балтике

Службу на РКР "Грозный " начал в январе 1984 года. Экипаж «Октябрьской революции» приступил к сдаче боеприпасов и топлива (а его десятки составов). Ну и я решил закончить свою службу, стаж у меня уже был 30 лет. Написал рапорт, командир Новожилов Н.Н. подписал и отправил его в строевую дивизии. Через пару дней командир приглашает в каюту и говорит: «У меня к тебе большая просьба, у тебя 9 рацпредложений, которые очень нужны для корабля. Придём в Кронштадт, комиссия ленинградская из ремонтной ведомости больше половину вычеркнет в плане экономии денег, кроме тебя некому отстоять эти вопросы. А потом мы тебя уволим со всеми почестями. И я согласился на пару недель отсрочки.

Декабрь месяц корабль готовится к переходу в ремонт в Кронштадт. Предстоит большая работа по сдаче боеприпасов топлива, а его более трёх тысяч тон и других видов довольствия. После 15 декабря корабль согласно плана отошёл от 65 причала и взял курс на Кронштадт. Море встретило нас недоброжелательно. Корабль без груза, качка увеличилась, многие моряки чувствовали себя не работоспособными. Приближаясь к фортам, я наблюдал работу буксиров как они метр за метром ломали толстый лёд, прочищая дорогу к Усть рогатке для постановки корабля к причалу кормой. Успешно ошвартовались с помощью буксиров, электрики сошли на стенку в поисках, где можно подключиться и подать электроэнергию на корабль. Швартовые команды убрали лишние троса на вьюшки, боцмана собирали свои бросательные концы и проводники, марсовый выставлял крысоотбойники на швартовные концы.

Комиссия по рассмотрению ремонтной ведомости приступила к работе после Нового года. Обсуждался каждый пункт, доходило до скандалов. Командиры боевых частей и служб боролись за каждый пункт. Очередь дошла до моих пунктов. Были моменты, меня удаляли из кают-компании за мою дерзость, и всё же три пункта не удалось отстоять. Я готовился убыть с корабля домой. И тут командир корабля Николай Николаевич Новожилов говорит: «Ты не можешь просто сойти с корабля, где будет прощальный ужин»? Я ему говорю, что в ресторане «ВОЛНА» стол забронирован на 20 человек. Через два дня командир приглашает к себе и спрашивает: «В Балтийске нет случайно однофамильца?» Отвечаю: « Есть в 97-й поликлинике майор Семенюк. А почему Вы спрашиваете?» «Дело в том что пришла телефонограмма за подписью начальника штаба Балтийского флота откомандировать тебя в распоряжение командира дивизии.» Этого не может быть! Читаю действительно это так. Через три дня приходит подтверждение откомандировать и доложить. А десятого января звонок из Балтийска от дочки: «Папа твоя мама умерла.» Еду в Ленинград, потом самолётом в Киев, а там на АН-2 в Белогорье. 4 километра пешком к дому. Успел. Похоронили. Родственники уговорили остаться на девять дней. Погода морозная была, заболел высокая температура, но ехать надо. В Вильнюсе я самостоятельно передвигаться не мог, меня на носилках перенесли в санчасть при вокзале, обследовали, сделали уколы, дали таблетки - оказалось двухстороннее воспаление лёгких и гайморит. Пришёл в себя, слышу, говорят: «Он в Кронштадт не доедет, его срочно нужно госпитализировать. По моей большой просьбе посадили на поезд и сообщили в Калининград, что в таком то купе тяжело больной. Из Калининграда на скорой отвезли в Главный госпиталь, он тогда был Главным госпиталем Балтийского флота.

В госпитале я пролечился 52 дня, меня буквально вытащили с того света. Лечащий врач после выздоровления так и сказал: «Надежда была слишком мала. Ещё пару суток, и мы сейчас с тобой не разговаривали бы». После госпиталя прихожу в штаб дивизии. Доложил, прибыл из госпиталя согласно телеграммы. В штабе выразили соболезнование и сделали новое предложение: «РКР «Грозный» прибыл из Севастополя в состав Балтийского флота. На Балтике сложилась тревожная обстановка. Натовские корабли приблизились к нашим морским границам, стали проводить учения, наверняка прощупывают нашу боевую готовность. Когда крейсер прибыл к нам, многие члены экипажа написали рапорта о переводе в Севастополь их можно понять. Там семьи квартиры. Мы по всему флоту набираем специалистов для «Грозного». Передо мной лежит твой рапорт подписанный командиром на увольнение, я не могу тебе приказать, могу только просить и убедить отложить увольнение в запас на полгода. Мы в Балтийске не смогли найти человека на должность главного боцмана крейсера. Эти шесть месяцев погоды не сделают в твоей гражданской жизни, но за это время ты сможешь подобрать себе замену». После беседы с командиром дивизии я отправился на корабль. На Юте находился Капитан 2-ранга и ещё пара офицеров. Я у вахтенного офицера спрашиваю, как пройти к командиру? Он говорит Вам к какому, а что на корабле два командира? На данный момент два один сдаёт дела, а другой ещё не принял. Можете подойти к капитану 2-ранга Пинчук Михаилу Фёдоровичу. Похожу и представляюсь. И в ответ получаю грубость и хамство: «Ты где шляешься? Ты должен был прибыть в первых числах января». Отвечаю: «У меня мама умерла, ездил хоронить и в результате заболел лежал в госпитале 52 дня». «Это твои проблемы приступай работать». Я подобного не ожидал. У кого мне принимать дела? Какие ещё дела? Отвечаю есть! Построил личный состав боцманской команды, представился, что я назначен главным боцманом крейсера начальником штаба флота, познакомился с моряками. Решил посмотреть штатную книгу. Оказалось три года не корректировалась. В книге мёртвые души. Своё расписание откорректировал. Подхожу командиру прошу разрешение получить акт учёта материальных средств за кораблём. Получил отказ. Нелегально убыл в техотдел получил книгу учёта материальных средств всё выписал, прибыл на корабль и стал разбираться. Оказалось недостача тары и других принадлежностей, числящих за кораблём на общую сумму 8759 рублей. Основная причина недостачи в том, что не проводилось списание и сдача в довольствующие органы. Вот с этим грузом и недостачей корабль прибыл в состав Балтийского флота. Отпечатал акты, прихожу к командиру для утверждения. Но получаю отказ, направляет меня к командиру, сдающему свои обязанности. А тот мне говорит: «Я фактически уже сдал свои обязанности, пусть Пинчук утверждает». Вижу замкнутый круг. Захожу в рубку дежурного включаю трансляцию офицерскую и боевую. Время 14 часов даю объявление: «Командиры боевых частей и начальники служб приглашаются в кают-компанию». Организация отработана, через три минуты сидели все и командир. Старший помощник проверил все ли прибыли. Никто не знает, кто и по какому случаю всех собрал. Я встаю и объявляю: «Вы меня извините, пригласил я вас, так как другого выхода не вижу». Раздаю акты неутверждённые командиром. «У нас пока двоевластие. Меня футболят друг к другу. Общая недостача более 8 тысяч. Если сейчас не будет принято решение, я буду вынужден пойти с этими актами в прокуратуру». Вопрос решился удовлетворительно, а разгребать пришлось мне.

Дальнейшие события развивались не лучшим образом. На следующий день в 14-30 построения мичманского и офицерского состава на юте. Командир делает объявление: «Товарищи у нас на сегодняшний день нет Главного боцмана, поэтому приказываю расчертить корабль на участки по ватервейсу по шпангоутам, по ним каждый командир несёт персональную ответственность за чистоту бортов и верхней палубы». Я не выдержал, выхожу из строя на середину и говорю: «Командиру наверное не известно, что я по решению начальника штаба флота назначен главным боцманом крейсера «Грозный», это первое, второе делить корабль по шпангоутам нет необходимости, и есть книга корабельных расписаний, там всё расписано, но она в течении более трёх лет не корректировалась. Там «мертвые души». Следующий вопрос. Товарищ командир мне за вас стыдно. Вы являетесь пропагандистом грубости хамства и нарушения всякой этики на корабле, а у вас на плечах государственные погоны. Вам это непростительно. Извините за прямоту. Разрешите стать в строй»! Прозвучала команда: «Разойдись, а главному боцману ко мне в каюту». Разговор был не из приятных. «Вам необходимо лечь в госпиталь подлечить нервы». Я ответил: «Может вы и правы». И через неделю я был в терапевтическом отделении, две недели пролетели быстро. Начальник отделения заходит и спрашивает: «Вы что решили уволиться? Дело в том, что из корабля прибыл врач и на вашей сопроводиловке написал провести В.В.К. с последующим увольнением в запас». Я объяснил всю ситуацию. «Теперь мне понятно. С вашим здоровьем вы можете ещё прослужить лет тридцать. Комиссии не будет, я завтра вас выпишу. Я прибыл на корабль, доложил командиру готов служить. Началась подготовка корабля к визиту в ГДР порт Варнемюнде. Мероприятия подготовки и проведения визита провели на высшем уровне. Вопросы взаимопонимания стали улучшаться, но найти человека на должность главного боцмана не увенчалось успехом. И вместо шести месяцев служба продлилась в десять лет. Командир получил должность командира 76-й бригады в городе Лиепая. На его место прибыл капитан 2 ранга Чобитько.

Стоит наш крейсер у причала сахарного завода как будто провинившейся. Значительно уменьшился контингент рабочих, стали списывать матросов и переводить офицерский состав к новому месту службы. Чувствую, что добром всё это не кончиться. Подхожу командиру и спрашиваю, что происходит. Ответ неопределенный: «Я ничего не знаю, выполняю приказы». Я решил уволиться, уговорили на шесть месяцев а вышло в десять лет. Написал рапорт, но командир не стал подписывать: « Я должен доложить командиру Дивизии. Я каждый вечер докладываю командиру по личному составу и по другим вопросам». На второй день командир вызывает и говорит: «Согласно телефонограммы, я обязан вас откомандировать в распоряжение командира дивизии. На следующий день сажусь на «Икарус». Прибыл, докладываю: «Прибыл по вашему приказанию». Командир дивизии: «Ты помнишь, как три года тому назад выступал на встрече мичманов дивизии с критикой, что командование дивизии обязано создать школу боцманов и готовить специалистов по морской практике? У тебя есть возможность на территории бригады построить учебный корпус и создать школу. Это реальная задача. Я тебя не отвлекаю месяц, разбирайся, присмотрись, сходи на стройки, пообщайся с рабочими».

И началось моё хождение по различным структурам. Место было определено. Остался добротный фундамент от дома бывшего комбрига торпедных катеров Героя Советского Союза контр-адмирала Ушчева. Осталось найти материал. А эта задача оказалось самой сложной. Куда не пойду, меня образно отфутболивали. В плане пятилетки нет! Вы свободны. Идите, занимайтесь службой на корабле. И я пошёл другим путём. Сделал копии заявок на Балтийской базе. Попытался попасть на складские хранилища флота. Безрезультатно. Вернулся домой, составил заявки в нескольких экземплярах. Попросил у командира дивизии «Волгу». Поинтересовался зачем. Ответил: «Съездить в технический отдел». Получил добро, предварительно заехал в Балтийск в пожарную команду. Попросил бланки актов по противопожарной безопасности и несколько брошюр. Мой друг спросил: «А для чего тебе»? Соврал: «Получил приказание провести проверку на катерах по противопожарной безопасности». А у самого созрел план проверить флотские склады. И я себя назначил начальником по противопожарной безопасности Балтийского флота. Получился настоящий детектив. Заехали домой, я переоделся в гражданскую форму белая рубашка с галстуком, наглажены брюки, туфли блестят. Говорю водителю: «Едем по плану проверки на флотские хранилища. Вы мой персональный водитель живём в Калининграде». Подъезжаем к воротам, нас дежурный попытался проверить, но увидел папку с документами пожарника. Я представился: «Начальник по противопожарной безопасности Балтийского флота с проверкой складских хранилищ»! Ворота открыли и показали, как проехать к начальнику. Захожу в кабинет начальника, он сказал, что в курсе, предложил кофе, я вежливо отказался из-за ограниченного времени. Попросил выделить два человека в помощь. Проверяю первое хранилище, материал для строительства есть и замечаний предостаточно, всё записал. Даю вводную потушить пожар с имуществом. Рабочие подключили пожарный рукав к системе, пожарный ствол вывели на улицу. И из-за большого давления произошёл разрыв рукава, а из системы пошла не вода а какая-то чёрная жижа. Составил 29 пунктов нарушений, а главное я нашел материал для строительства. Прихожу в кабинет к начальнику и даю под роспись серьёзные замечания и сроки устранения. «Вы сразу будите докладывать командующему»? Отвечаю: «Через пять дней. Так что у вас есть время для устранения, а через десять дней приеду с проверкой об устранении». Возвратился в часть, доложил командиру дивизии, что съездил удачно. Но о том, что я был временно начальником противопожарной безопасности Балтийского флота скрыл.

Это был 1993 год. Из своей команды взял моряков-специалистов: старшего матроса Бачкала В., матросов Шулёмина, Волкова Ивана, Гафурова и Алиева, имена подзабыл. Ребята толковые и трудолюбивые. Проблем у меня с ними не было. Служили на корабле, получали только благодарности и отпуска. Я сказал что нужно построить дом и создать материальную базу по морской практике, работать придётся по 8-12 часов. Они проявили большой интерес к моему предложению. Все были согласны. Я начал составлять заявки по всем материалам на имя начальника МИС флота по хранилищам . А. Шулёмин красочно оформил эскизы будущего дома. Присвоили название : «Дом быта и классы по морской практике». На первом этаже класс подготовки, кабинет для руководителя, сапожная мастерская и помещение для инвентаря и различных принадлежностей. Второй этаж - парикмахерская и прихожая. Я отправился в Калининград с заявками. Начальником МИС флота, если меня память не подводит, был Капитан 1 ранга Кудрявцев, инициалы не помню. Меня принял без предварительной записи. Когда посмотрел заявки, сказал, ничем помочь не могу, в плане подобной стройки нет. Он прав, я на его месте так же поступил. Прошу подписать заявки и помочь построить небольшое здание на территории 36-й бригады. Для быта личного состава катеров. Ответ: «Забирайте свои заявки и не мешайте работать». Я отвечаю: «не выйду пока не подпишите заявки». Он снимает телефонную трубку и вызывает патрульную службу. Меня под руки и в комендатуру. Просидел в камере несколько часов, благо, что позвонили командиру дивизии и прислали капитана 2 ранга, чтобы меня забрать. Написали лживую бумагу что я был неуправляем, грубил и не подчинялся. Бог с этим враньем. Но я ему сказал, что вы сами организуете доставку материалов к объекту стройки, в дальнейшем оно так и получилось. Осталась единственная надежда на командующего.

Командир дивизии вызывает и говорит: «Командующий флотом проводит разбор с командирами кораблей и воинских частей с 10 часов. Сходи, посмотри, чтобы там, на территории был порядок». Думаю это шанс встретится с командующим во время перерывов. Беру с собой моряка с эскизами и заявками. Командующий хорошо меня знал по крейсеру «Грозный». И вот наступил момент: « Товарищ командующий, разрешите обратиться! У меня другого выхода нет! Я получил указание построить Дом быта и классы по морской практике. Нужны материалы, но мне отказали. Разворачиваю схемы и подаю заявки. Всё это есть в хранилищах». Командующий спрашивает: «А вы откуда знаете? Вас что впустили»? Отвечаю: «Ни как нет. Но неделю назад я назначил себя начальником противопожарной команды Балтийского флота и проверил склады. Они увидели бланки актов, и вопросы о моей компетентности сразу отпали. 29 пунктов замечаний дал под запись и сроки устранения. Мне через 10 суток придётся ехать с проверкой как устранили мои замечания». Командующий смотрел на адмиралов и на меня. Рассмеялся, взял мои заявки наложил резолюцию и вернул мне, а затем снова взял и дописал: «Начальнику МИС материалы в полном объёме доставить на объект строительства. Срок пять дней». Потом задал вопрос по списку: «А это что?» Я ответил: «Это отбойные кранцы для причалов чтобы катера борта не повреждали. Но они стоят деньги». Затем предложил: «Если я вас назначу командиром береговой базы, справитесь?» - «Так точно!» - «Учитесь, как надо работать! Спасибо за службу.»

Здание со своими моряками мы построили на территории 36-й Бригады ракетных катеров в Балтийске за девять месяцев и закончили в 1994году. Провели большую работу по благоустройству территории вокруг дома быта и оформили классы по морской практике. Установили два 10-метровых флагштока для Военно-морского флага и Государственного флага России, корабельный колокол закрепили под специальным грибком. На крыльце по бокам закрепили два декоративных светильника. Сделали пешеходную дорожку от штаба до катеров. Завезли 29 самосвалов песка плюс 5 самосвалов щебёнки и уложили асфальтовое покрытие. Командование дивизии и Флота по достоинству оценили наш флотский труд.

Море и военный корабль не прощают ошибок...

Корабль не прощает ошибок и несет в себе повышенную опасность для жизни, особенно для той категории моряков, которые пренебрегают корабельными правилами и техникой безопасности. И, прежде всего, для молодых матросов, впервые вступивших на палубу корабля.

Прежде, чем говорить о своих товарищах, расскажу о себе. С детства я мечтал стать моряком, наверное, как и многие мальчишки. Мечта моя сбылась, но я даже не мог себе представить те огромные просторы корабля с белоснежной деревянной палубой! Кстати, материал для палубы изготавливают из Архангельской сосны. Она - самая прочная и устойчивая против воды.

1955 год. Сопровождающий офицер привёл нас на корабль рано утром, экипаж ещё спал. Мы спустились в кормовое шпилевое отделение, заняли место на люке корабельной типографии. Это потом я узнал, что это за помещение. В девять утра за нами пришёл Главный корабельный старшина Сычёв. Он нам представился, за его плечами было без малого пять лет службы. Следуя за старшиной в кильватер, я получил первую травму: разбил ногу о комингс, его высота 20 см. Мы остановились переждать боль и остановить кровь. По ходу зашли в санчасть, врач обработал рану, чтобы кровь не сочилась, и наказал быть внимательней. Это вам не пороги квартирные. Мы продолжили следовать за старшиной. Прибыли в третий кубрик. Нас окружили моряки в белых льняных брюках и рубашках. Я был разочарован, так как представлял другую матросскую форму. Я сам ткач, в домашних условиях ткал полотно из конопли, которую выращивали на своих огородах. Это целый процесс нужно пройти, чтобы получить нитки. Но это другая тема и она не менее интересна. Нас рассматривали как инопланетян. Сычёв дал команду всем на боевые посты, кроме командиров снарядной и зарядной подачи. Моряки разбежались. Старшина башни нам сказал: «Корабль это ваш дом, а кубрик - это квартира на пять лет, а может вам повезёт, так эти годы пролетят как один день». Слово кубрик для меня было чуть ли не матерное выражение. А где я мог слышать подобные слова в родном колхозе? Хата, сарай, погреб и много чего матерного. А тут комингс, кубрик... Меня определили в снарядную подачу вместе с Николаем Одмурда - хороший парень. Командир отделения - старшина 2-й статьи Рамазанов. Старшина команды подачи - мичман Пуховик Владимир, родом из Кронштадта, ростом по два метра, худощав, подтянут, с исключительной выправкой. Командир отделения зарядной подачи - старшина 2-й статьи Вахрашин (имя не помню). Мой командир отделения представил старшего матроса Филиповича Н.: «Это ваш наставник и опекун. Он будет отвечать за вас и вашу подготовку по изучению корабельных правил, техники безопасности на корабле и на боевом посту. За месяц вам необходимо изучить своё заведование и уметь его эксплуатировать. Работать придётся очень много, а спать мало. От вашей подготовки зависит увольнение в запас 18 человек, они выслужили свои сроки службы. Вы попали в большую дружную семью из 43 моряков. Каждый из них мастер военного дела. Первая башня Главного калибра - это ваш боевой пост. Командир башни капитан-лейтенант Портнов В.К., его каюта № 43. Так начались мои флотские будни... Вторую травму я получил при переходе в коридоре в дверном проёме, остерегаясь не стукнуться ногой о комингс, я встал на него и хорошо «прислонился» головой об него, но удержался на ногах. Будем считать это мелочи. На крейсере была система ночных тренировок на боевых постах. Отрабатывались различные варианты по эксплуатации материальной части. Однажды в 2 часа ночи сыграли учебно-боевую тревогу. Команда подачи обеспечивала подачу боеприпасов в боевое отделение из погребов. По команде: «Самолёт!», мы знали, что нужно подавать дистанционную гранату и осветительный снаряд, а по надводным целям - осколочно-фугасные снаряды. Вес снаряда 55 кг, а я весил всего-то 58.5кг. Поднять его на одной руке было не так просто. А моя задача была из не вращающейся части переложить снаряд на вращающуюся часть. Башня вращается, и надо уловить момент и перебросить снаряд на лоток, а там его загрузят и подадут в боевое отделение. Казалось всё просто, но на практике без соответствующей подготовки не получиться. Так и случилось, снаряд соскользнул с лотка и, падая на пайолы, пробивает шестимиллиметровую дюраль. Меня спасло, то, что я его удержал за головную часть и в доли секунды успел убрать ногу. Через месяц я с этой задачей справился.

Начало моей крейсерской службы проходило на легендарном крейсере "Свердлов". Почему легендарном? А дело в том, что наш крейсер представлял Советский Союз в Англии на коронации английской королевы Елизаветы-II. На это мероприятие были приглашены делегации из многих морских держав, и в результате на рейде стояло более 300 кораблей. Для каждого государства стоял буй с флагом данной страны. Для крейсеров были очень сложные условия постановки корабля на якорь - это способ "фертоинг". За мою службу в Советском Союзе на просторах морских рубежей никто не становился этим способом. И когда крейсер прибыл к месту своей постановки на якорь, вся капиталистическая пресса трезвонила, что русским медведям не под силу эта работа, такие задачи выполнимы только для настоящих моряков, а не "лаптёжников". Почему-то Россию не считали морской державой и клеветали, как могли взахлёб. Но когда крейсер «Свердлов» встал на три якоря способом «Фертоинг» за 17 минут и 32 секунды, вся капиталистическая лживая пропаганда моментально захлебнулась. Сразу вспомнили нашего создателя флота российского Петра Великого, адмиралов Макарова и Нахимова, да и многих других выдающихся мореплавателей. К слову сказать, английские, голландские, датские, американские корабли становились на якорь по 8-12 часов, а некоторые были вынуждены покинуть свои места якорной стоянки. Крейсером "Свердлов" тогда командовал капитан 1-го ранга Рудаков. После этого триумфа ему присвоили звание контр-адмирала, и многие офицеры были повышены в воинских званиях. Моряки были награждены ценными подарками и именными часами. Королева Англии высоко оценила профессионализм экипажа и наш крейсер посетила первой с визитом дружбы.

В 1955 году крейсер «Свердлов» находился в ремонте, и по плану нужно было пройти докование. С этой задачей экипаж справился досрочно. Но перед выходом из завода поступила команда: баллоны высокого давления сдать на 52-й завод для проверки. Старшина башни Сычёв даёт указание стравить воздух и баллоны вынести на стенку. Рабочие завода приехали, моряки погрузили на машину, четыре человека сели в кузов и уехали. На территории завода морякам было поручено раскрутить вентиля, прочистить резьбовые соединения. Приступили к работе ст. матрос среднего орудия садится на баллон и начал откручивать вентиль. Оказался не полностью стравлен воздух, вентиль вырвало, давление было такой силы, что в цехах вылетели стёкла, летели камни и грязь, никто не успел скрыться. Мелкие камни, песок всё летело в моряков, а сидевший на баллоне получил перелом ноги. Всем досталось сполна, врачам добавилось работы по удалению из тела различных фрагментов. Вот она цена ослабления контроля, а у всех четырёхгодичный опыт. Правильно говорят - доверяй, но проверяй! Выводы были сделаны.

1956 год - подготовка и визит в Голландию. О визите в порт Роттердам - это особая тема. О нём много можно говорить, но продолжу о крейсерских буднях. Как важно знать в совершенстве корабельные правила техники безопасности на корабле, а главное выполнять и соблюдать все эти элементы. Я решил поделиться с вами как мой старшина команды мичман Пуховик Владимир, с большим опытом службы, проводил с нами занятия по технике безопасности, принимал зачёты под роспись. В 12 часов сыграли учебно-боевую тревогу, все побежали: команда башни через верхнюю палубу, а команда подачи через погрузочный люк в 13-ом кубрике, и в следующий люк - в снарядный погреб. Замыкающим спускается старшина команды. Из буферного рычага вытаскивает палец, одной рукой удерживает люк, а левую руку положил на палубу, сам пригнулся и люком придавил пальцы. Три пальца были сломаны. Владимир потерял сознание и упал на пайолы между стеллажей со снарядами. Я был уже командиром отделения снарядной подачи. Даю команду: « Мичмана на носилки, закрепить по-штормовому и отнести в санчасть». Врачи провели операцию, сложили всё как надо, наложили гипс и зафиксировали в горизонтальное положение с помощью косынки через шею. В 15 часов большой сбор экипажа на юте. Командир корабля даёт команду: «Мичман Пуховик выйти из строя на средину! Обращаюсь ко всему экипажу. Показываю вам наглядное живое пособие, по несоблюдению техники безопасности и чем оно может кончиться». Команду отпустили, оставили офицерский и мичманский состав. Я думаю, разбор этого происшествия был серьезный.

В 17 часов играется тревога, экипаж занимает свои места согласно расписанию. Мичман В. спускается в верхнее перегрузочное отделение через боевое отделение, далее решил спуститься в снарядный погреб через нижнее перегрузочное отделение. Встал возле вертикального трапа, но так как его рост 2 метра, голова выглядывает в перегрузку. А там два дюралевых лючка. На нижнем имеется выпуклость, чтобы можно было открывать, которая фиксируются накидными крючками. Владимир не проверил их крепление. Прозвучала команда: «Самолёт!» - всё задрожало, эти лючки падают, и мичман получает удар этой выпуклостью по голове. Снова носилки и санчасть. И снова мой отличный старшина стоит на юте в центре экипажа и слушает командирскую речь о грубом нарушении корабельных правил: «Оплошность не прощает ошибок. Почему не проверил крепление люков? Кто запретил это сделать? А, сказать нечего. Я вам запрещаю появляться в башне до полного излечения, на это время ваш пост - каюта № 58. Вопросы есть?» - «Никак нет». «Старпом всё по плану, а это происшествие разобрать в подразделениях и принять зачеты под роспись».

Жизнь продолжается, а травматизм с корабля не уходит. На крейсере матрос из третьей башни ДГК рост 195см., борец в тяжелом весе отслужил четыре года, как говорят, ДМБ не за горами, открывает люк в свой 31 кубрик, ногу левую уже поставил на первую балясину, поскользнулся и люк упал на ногу выше колена, вес люка не менее 100 килограмм. Госпиталь, операция удаление ноги выше колена. Он этот люк открывал тысячу раз без всяких трудностей. А это какой-то рок. Когда после госпиталя «скорая» привезла моряка к кораблю в 14 часов, в это время было построение личного состава. Моряк выходит из машины на костылях, матросы плакали. Это было страшное зрелище.

Как же мы порой пропускаем мимо ушей командирские слова и требования соблюдать корабельные правила. Больше всего нарушения присущи матросам-старослужащим. Подводит уверенность в своей непогрешимости. Еще эпизод. Проходим Бискайский залив, нас преследуют натовские катера и самолёты, четыре часа ночи, яркая луна осветила всю акваторию. Сыграли боевую тревогу. Артиллеристы развернули свои орудия по горизонту и вертикали, направив стволы в сторону катеров и вертолётов. Это мероприятие длилось более часа. Самолёты улетели, а катера продолжали преследовать, но и они скрылись в дымке. По боевой трансляции прозвучала команда «Механизмы в исходное». Пауза примерно 3-5 минут и следующая команда - «От мест отойти». Но на четвёртой башне универсального калибра «годок» проигнорировал команду, не дождавшись выхода из башни на площадку, цепляется за леера и не спускается по трапу, а прыгает на палубу - это ему так казалось, но башня к этому времени не была поставлена по нулям. Матрос прыгнул в ночную тьму за борт. Несколько секунд крика и всё затихло. Поиски не дали никаких результатов. Кто виноват? Есть виновник. Командир отделения не обеспечил дисциплину и порядок, и конечно сам «годок», совершивший самоубийство из-за своей недисциплинированности. Родители так и не дождались своего сына-моряка отслужившего четыре года...

Порой мы легкомысленно и даже преступно относимся к своему здоровью. Эта трагедия произошла на крейсере «Октябрьская революция». Я был уже главным боцманом и познавал азы морской практики. Хочу выразить огромную благодарность командиру корабля Юрию Ивановичу Можарову, талантливому, заботливому и требовательному человеку. То была живая энциклопедия, меня поражали его знания и трудолюбие. Он меня многому научил и помог освоить тонкости морской практики. С такими командирами как Юрий Иванович, Петров Игорь Павлович, Кирюшатов Борис Иванович, Пинчук Михаил Фёдорович служить было приятно, была уверенность в завтрашнем дне.

Море нас не баловало, постоянно напоминало о нравах морской стихии. Корабль регулярно принимал на борт курсантов морских училищ для прохождения практики. И в этот раз прибыли из Калининградского училища более 200 курсантов. Поселили их в кормовые кубрики № 35,36,37, а остальных расписали по кубрикам артиллеристов. Я нёс вахту помощником вахтенного офицера. Находился в основном на второй и четвёртой площадках. Поднялся шторм, корабль нырял как подводная лодка, верхнюю палубу заливало, волны доходили до первой площадки. По кораблю было объявлено: «Выход на верхнюю палубу категорически запрещён». Огромные волны проходили вдоль бортов. Четыре курсанта из 37 кубрика проигнорировали приказ, открыли запасной лючок и выскочили на верхнюю палубу, решив сделать фото на память. Волна с левого борта смыла троих курсантов. Остался «фотограф», застрявший между леерных стоек… и одна бескозырка. В кубрик попало много воды. Поиски ничего положительного не дали. Получил взыскание начальник практики курсантов. Штурман на морскую карту нанёс нужные пометки с указанием даты и время гибели курсантов. Вот она цена невыполнения приказа командира. Молодых парней морская пучина поглотила навсегда. Их могилки родители никогда не найдут. Вспоминают моряки об этой трагедии только тогда, когда корабль проходит через место гибели курсантов, приспускается флаг и корабль подаёт протяжный печальный гудок. Находясь на верхней палубе, экипаж снимает бескозырки и в молчаливом строю, склонив головы, моряки отдают почести, всматриваясь в суровые морские волны. Каждый думает о той роковой трагедии.

Пишу эти строки, а воспоминания лезут одно за другим. Очень тяжело думать о тех далёких событиях, которые проходили на твоих глазах, такое ощущение как будто это было вчера…. Вернёмся ещё раз в Средиземное море на крейсере «Октябрьская революция». На корабле тяжело заболел моряк, фамилию не помню. Было принято решение отправить на большую землю, и хотя на корабле были грамотные врачи, но провести операцию было крайне опасно. Один из наших эсминцев отправлялся в Севастополь. Решили передать больного. Корабль подошёл к левому борту на расстояние 50-70 метров. Подали стальной трос, закрепили, выровняли скорость, вынесли больного с носилками, привязали его к носилкам по штормовому, закрепили канифас-блоки к несущему тросу, и руководитель дал команду «Пошёл!» Море сильно разбушевалось, эсминец кинуло влево, произошёл обрыв троса. Носилки с моряком поглотило море. Сейчас вспоминаю и думаю, наверное, не всё было сделано, чтобы избежать этой трагедии.

Вот эти события постоянно заползают в душу и не дают спать. Препараты от бессонницы не помогают. И вот я уже десятый год несу крейсерскую службу на ракетном крейсере «Грозный», прекрасном корабле со своими боевыми традициями. По плану проводим ППР, ракетчики открыли ракетные контейнера, меняют смазку на трущихся частях и механизмах. Командир отделения подходит к левому контейнеру и дает команду: «Закрыть контейнер». Он закрывается вместе со старшиной, который погиб из-за преступной халатности…

Подобное видеть, нужно иметь стальные нервы и чугунное сердце. Что-либо обобщать нет смысла. Везде присутствует человеческий фактор. Высветил десятую часть трагических событий...

Время летит неумолимо 1971г. Крейсер " Октябрьская революция" готовится с визитом дружбы во Францию - город Шербург. Всё идёт по плану. Корабль вышел в море выполнить артиллерийскую стрельбу главным калибром и проверить ходовую материальную часть. Командир получил телефонограмму отправить в базу штурмана с первой башни, флагманского штурмана Белякова Б.В., Книжника В.С., флагманского артиллериста Буркута Ф.М. и командира первой башни Главного калибра Быкова . Было принято решение спустить катер номер 2, чтобы корабль не гнать в базу тем более не все задачи были выполнены.

Корабль подошёл ближе к якорной стоянке. Вахтенный офицер дал команду спустить катер № 2, старшим идёт на катере помощник командира Апанович В.Н. Я занял место на первой площадке с левого борта СПНа. Капитан 3-го ранга Гонтарь Э. спустился на левый шкафут и стал командовать спуском катера, его только назначили помощником командира. Опыта в этом деле никакого. Я докладываю: «верхний шкив топенанта не поворачивается, смотрит по курсу, - опасно продолжать спуск катера». Доклад игнорируется. «Я снимаю с себя ответственность, сами принимайте решение». Вес катера 7,5 тонны, занял место за бортом, Гонтарь даёт команду: «Направляющиеся в штаб соединения в катер!» Погрузка закончилась. Следующая команда: «Пошёл топенант и гордень». И она стала роковой. Когда до воды оставался один метр происходит обрыв топенанта, десятитонная грузовая стрела, плюс катер 7.5 тонны, плюс восемь человек падают в воду. Обрывается двухрогий гак весом 350кг, пробивает верхнюю часть катера, пролетает в рубку, пробивает паёлы и застревает среди кронштейнов. В катере никто серьёзно не пострадал, двое крючковых выпали за борт с незначительными ушибами, моторист успел зайти в форпик, а команда не успела занять места в салоне. Перед спуском катера боцмана приготовили и закрепили штормтрап по борту, спасательный круг с фалинем - 50метров. Три проводника по 50 метров. Все поднялись по штормтрапу, катер прикрепили к борту не дали ему утонуть. А что касается Гонтаря - ему не повезло. Двушкивным блоком и завалталями ударило такой силы, что забросило его под четвёртую башню универсального калибра. Моряки быстро его достали и унесли в санчасть без признаков жизни, но пульс прощупывался. Командир дал SOS. Рейдовый катер с врачами прибыл ,быстро, на причале «ЗОЛОТОГО ЯКОРЯ» уже стояла «скорая».

В главном госпитале в Балтийске, врачами спасли человеку жизнь. Гонтарь находился 27 суток в коме. Много ему поставили металлических заплаток, лечили очень долго и даже поставили в строй. Дальнейшую службу ему определили в посёлке Шиповка. Вот они оплошности пренебрежение правилами и техникой безопасности на корабле. Неисполнение должностных обязанностей отдельными руководителями стало причиной этой трагедии. За исправность корабельных устройств несёт ответственность помощник командира. Он обязан своевременно проводить испытания и плановый ремонт. Этого не было сделано помощником командира корабля Мельником, его предшественниками и последователями. Будучи в заводе, пришлось долго убеждать специалистов изготовить площадку с наклонным трапом в районе верхнего шкива топенанта, чтобы можно было проводить осмотры, чистку и пополнять тавотницы солидолом, каждый раз подворачивая на одну четвертую оборота. Эта работа была выполнена с высоким качеством.

Время проходит быстро, экипаж решает вопросы боевой подготовки. На боевых постах каждый день идут тренировки, устанавливаются новые нормативы, проводятся учения по взаимозаменяемости личного состава. Из ГКП поступают вводные с отключением освещения а работа на боевых постах продолжается команда подачи обеспечивает подачу боеприпасов в боевое отделение к непосредственно к орудиям, и если бы не были отработаны навыки до автоматизма в темноте эти задачи не смогли бы быть решены. И так на каждом боевом посту в каждой боевой части. Корабль готовился на боевую службу, пополнялись все запасы. Служба снабжения загружала продовольствие, вещевое имущество, спецодежду. Механики закачивали в цистерны пресную воду, пополняли топливо ( флотский мазут), дизельное топливо, противопожарные средства. Химическая служба пополнила запасы спецодежды для экипажа. Заместитель командира корабля по политической части уделил большое внимание о досуге личного состава: завезли на корабль много фильмов, художественной литературы, журналов, шахматы, шашки. Одним словом корабль был обеспечен всеми видами довольствия на длительное плавание в океанских и морских просторах. Перед выходом корабль вышел в море для проверки всех механизмов в работе на ходовых испытаниях. Оказалось правое якорное устройство, а точнее головка шпиля собрана не правильно: для того чтобы отдать якорь с помощью электродвигателя необходимо сообщить механизм якорь цепи с электродвигателем.

Доложил командиру об этой ситуации. Пригласили флагманского специалиста, проверили, заверил, что ничего страшного нет. Я написал рапорт и указал, что правый шпиль не исправен. При таком варианте командир не имеет права выходить в море, но флагманские специалисты убедили командира письменно: «Правое якорное устройство исправно». Я отказался ставить свою подпись под данным заявлением флагманских специалистов. Был большой скандал. Корабль вышел в море. Все задачи были выполнены. Возвращаясь в базу, подошли к якорной стоянке. Слышу команду: «Боцманской команде на бак на якорь становиться!» Докладываю на ходовой: «Боцманская команда на месте! До точки 5 кабельтов. Глубина постановки 30 метров. Правый якорь к отдаче приготовить, корабль в точке». Следующая команда: «Отдать якорь!» - «Есть отдать якорь!» Моряки выполнили все положенные функции. Но набирающая скорость якорная цепь - летит из цепного ящика с огромной скоростью. А как ей не лететь: Якорь 7-тонн, погонный метр якорной цепи - 96кг, длина 327 метров. Даю команду: «В укрытие!» Эти секунды спасли жизнь семи морякам вместе со мной.

На полубаке поднялся столб ржавой пыли. По правому борту от волнореза до форштевня все леерные стойки и гюйс-шток были срезаны как автогеном. Предвидя это происшествие боцмана приготовили буй с капроновым фалом 200 метров и страховочным концом 250 метров. Корабль встал на левый якорь по ходу цепи, опустили буй с грузом 30 кг. Вызвали водолазов, на второй день подняли коренной конец якорной цепи на борт и затянули в цепной ящик. Всё обошлось без человеческих жертв. Пришлось вызывать из 33-го завода специалистов. Рабочие устранили эту неисправность, и корабль взял курс на боевую службу в Средиземное море.

Успешно прошли проливную зону, нас сопровождали натовские катера, вертолёты и истребители - настоящая психологическая война. Экипаж находился на боевых постах. Артиллеристы выполняли наводку по вероятному противнику. Как только мы прошли Гибралтар, нас сопровождали тысячи дельфинов, выполняя различные упражнения - зрелище неописуемое, такое ощущение как где то стоит дирижёр и руководит этой тысячной стаей дельфинов.

В три часа ночи сыграли учебно боевую тревогу. Через 50 минут прозвучала команда: «Боцманской команде на бак на якорь становиться». Докладываю: «Боцманская команда на месте! Левый якорь к отдаче приготовить! Штурман доложить глубину!» «Глубина 45 метров! Корабль в точке!» Корабль медленно идёт вперёд. «Механик самый малый назад!» К этому времени я стравил якорь до половины глубины. Идёт следующая команда: «Отдать якорь!» Я должен был разобщить головку шпиля и якорь должен под своим весом опускаться на морское дно. Чувствую, что корабль на 45 метровой глубине должен вести себя совершенно по-другому, значит, она была определена штурманом неверно. Продолжаю травить через шпиль и докладываю: «Якорь-цепь смотрит прямо вниз на клюзе 120 метров». Команда повторяется: «Отдать якорь!» «Есть отдать якорь!» «Главному боцману на ходовой!» Отвечаю, после постановки на якорь, на клюзе 180 метров, якорь цепь смотрит прямо вниз, чувствую глубина не досягаемая. Прекратил травить якорь, стал выбирать цепь. Оказалось банку мы проскочили, а под нами оказалась глубина 480 метров. Что могло бы произойти, если бы я выполнил команду отдать якорь? Это потеря якоря и 300 метров якорной цепи, с такой глубины уже не достать. К утру мы подошли к якорной стоянке Туниса. Был проведён разбор ночного происшествия постановки корабля на якорь. Благо, что всё закончилось без происшествий.